Первое же теоретическое обоснование переливания крови принадлежит профессору Медико–хирургической академии Хотовицкому. Еще в 1830-м Хотовицкий писал:
«При сильных кровотечениях, когда уже налицо все признаки приближающейся смерти... нет другого средства к спасению, как переливание крови».
Технику этой операции он описывает так:
«Насосец должен быть внутри выдуженным и нимало не вымазанным маслом, вся аппаратура должна быть подогрета в горячем виде; особое внимание необходимо обращать на то, чтоб не попал воздух».
В 1846-м в «Военно–медицинском журнале» (издавался с 1823 года Медицинским департаментом Военного министерства в Санкт-Петербурге и выходил по 6 книг в год) появилась статья анатома и полевого хирурга Ильи Васильевича Буяльского о значении переливания крови. Он настаивал на применении этой процедуры при экстренном лечении раненых. Годом позже ординаторный профессор Московского университета Иван Матвеевич Соколов впервые в истории медицины успешно выделил и перелил сыворотку человеческой крови больному холерой, что привело к полному выздоровлению пациента.
Первым российским фундаментальным трудом по переливанию крови стала книга Алексея Матвеевича Филомафитского «Трактат о переливании крови как единственном средстве во многих случаях спасти угасающую жизнь, составленный в историческом, физиологическом и хирургическом отношениях...», вышедшая в 1848 году.
Однако истинный прорыв в отечественной и, как следствие, в мировой гемотрансфузии случился несколько позже. Все началось с того, что в 1865 году еще один русский акушер, Василий Васильевич Сутугин, в своей докторской диссертации «О переливании крови» пришел к важным выводам:
«Переливаемая кровь должна быть лишена способности свертываться; человеку подходит кровь только человека; лучше всего во избежание отрицательных реакций производить переливание медленно».
По сути, в этой работе впервые в мире была высказана идея о консервировании человеческой крови. Вслед за трудом Сутугина появилась диссертация Вильгельма Михайловича Раутенберга под аналогичным названием. Автор предложил во избежание свертывания крови добавлять к ней углекислый калий. Здесь же ставился вопрос о донорах:
«Человек этот – мужчина или женщина – должен быть не старше 40 лет, не должен быть одержим сифилисом, скорбутом, анемией или другими болезнями, действующими на кровь».
В 1887 году в клинике Николая Васильевича Склифосовского вышла диссертация доктора Николая Александровича Табуре, где обосновывалась огромная роль переливания крови в военно–полевой хирургии. Также особую пользу переливания крови при некоторых ранениях в полевой обстановке подчеркивал выдающийся хирург Российской империи Николай Иванович Пирогов.
Как итог, в 60–80–х годах XIX века в России были сделаны три важнейших мировых открытия в области переливания крови: Сергей Петрович Коломнин – русский хирург, профессор хирургии Императорской медико-хирургической академии в Санкт-Петербурге, ввел метод внутриартериального переливания; Сутугин доформулировал свою теорию консервирования и подтвердил ее практическими опытами, а Раутенберг закрепил все это способом химической стабилизации крови.
Век современной трансфузиологии
XX век стал периодом интенсивного развития науки о крови и ее переливании в медицине. Настоящим символом этой эпохи был подлинный русский гений, доктор, философ, писатель и изобретатель Александр Александрович Богданов. В ответ на запрос времени его стараниями в 1926 году в нашей стране появился первый в мире Институт переливания крови. Богданов стал его первым руководителем.
За последующий год в институте состоялось 200 операций по переливанию крови, а через год – уже 400.
Специалисты института изучали посттрансфузионные осложнения, эффекты от переливания цельной крови при тяжелых ранениях, анемиях, болезни Верльгофа, сепсисе, ожогах, отравлениях и хирургической патологии. Они создали национальную систему службы крови и базу данных доноров, разработали показания к гемотрансфузии, правила заготовки крови, сыворотки, обследования кандидатов на донорство и др., ставшие сейчас стандартом медицины всего мира.
Помимо руководства институтом, Богданов изучал обменное переливание крови – процесс, в ходе которого кровь передается не только от донора к реципиенту, но и в обратном направлении. Богданов хотел найти подтверждение своей теории о том, что обмен кровью способен омолаживать пожилых и повышать иммунитет молодых.
Свято соблюдая основной принцип медицины, «не навреди», Александр Богданов всегда экспериментировал только на себе. Будучи пионером трансфузиологии своего времени, он скончался после одиннадцатого обменного переливания, принеся тем самым великую жертву во имя медицинского просвещения своей страны и всего мира.
Его последним партнером по переливанию стал московский студент-геофизик Лев Колдомасов, больной остаточной малярией и туберкулезом в неактивной форме. Богданов предложил ему помощь в излечении путем обменного переливания. Он считал, что имеет иммунитет к туберкулезу и его иммунные клетки способны излечить больного. У обоих была одинаковая группа крови. Колдомасов согласился. Во время процедуры состоялся обмен почти литром крови. Вскоре у обоих начались трансфузионные осложнения. Богданов тяжело страдал. Он умер через 15 дней в апреле 1928-го. Колдомасов выжил, выздоровел от туберкулеза, завершил учебу и стал известным российским метеорологом. Спустя годы, когда был открыт и изучен резус-фактор крови, стало понятно, что Александр Александрович Богданов трагически погиб из-за неучтенного резус-конфликта.
Александр Александрович Богданов оставил наследие не только как врач, но и как экономист, естествоиспытатель, мыслитель-утопист, писатель-фантаст. Он написал 23 книги и множество статей. Предвосхитил кибернетику и системный подход. Его имя и сейчас носит НИИ переливания крови в составе Национального медицинского исследовательского центра гематологии Минздрава РФ.
Банк жизни
29 июня 1932 года в Ленинграде благодаря советскому хирургу, профессору Эрику Романовичу Гессе при больнице «Память 25 октября» открылся первый научно-практический институт переливания крови (сейчас – Российский научно-исследовательский институт гематологии и трансфузиологии Федерального медико-биологического агентства).
Тогда же, в 1932-м врачи Антонин Филатов и Николай Карташевский предложили разделять консервированную кровь на плазму и эритроциты, что продолжает спасать множество жизней каждый день.
Гессе же стал первым организатором системы станций переливания крови в Ленинграде. При его институте был организован первый в мире банк крови, ставший прообразом системы хранения и дистрибуции самой главной жидкости в жизни человека по всему миру и на все времена. Он одним из первых в России поставил вопрос об организации профессионального донорства. К тому моменту в стране и в мире не было более опытного человека в данной области, к этому ученому прислушивались лучшие доктора Европы.
Стараниями Гессе и его непосредственных учеников к началу Великой Отечественной войны страна имела хорошо организованную разветвленную службу крови с едиными стандартами: 7 институтов, 170 станций и 1778 кабинетов. Во время Великой Отечественной войны Ленинградский институт переливания крови был одним из немногих научно-практических учреждений Ленинграда, сотрудники которого никуда не эвакуировались, а работали в блокадном городе с первого и до последнего дня войны. Каждый день в больницу приходили от 300 до 3 тысяч доноров.
И лишь однажды – во время блокады Ленинграда, 15 сентября 1941 года – на станцию не пришел ни один донор. Помешала воздушная тревога, которая длилась 18 часов 30 минут. В тот день донорами стали сами сотрудники института, 150 человек. Во время одного из обстрелов были тяжело ранены 15 из них, а двое погибли. Всего за годы войны было отправлено на фронт более полумиллиона доз крови, 20% которой были заготовлены в Ленинграде.
Сейчас структура НИИ гематологии и трансфузиологии ФМБА России включает 16 научных и 16 клинических подразделений, в том числе клиническое отделение гематологии, химиотерапии и трансплантации костного мозга с блоком интенсивной терапии и отделение хирургической гематологии, а также клинико-диагностическое отделение гематологии. Эта структура высоко оценена зарубежными гематологами и не имеет аналогов в мире.
