Алискеров Артём Ахметович родился в городе Кривой Рог. Семья переехала в Тверь в 2000 году. С шести лет серьезно увлекался футболом. Выпускник ГБУ Тверской области «Спортивная школа олимпийского резерва по футболу». Высшее образование получил в Тверском государственном университете и в РАНХиГС. Квалифицированный специалист по организации спортивно-массовых мероприятий. После перенесенного онкологического заболевания вернулся в спорт, ведет активную общественную деятельность, является лицом Федерального регистра доноров костного мозга.
Алискеров Артем Ахметович родился в городе Кривой Рог. Семья переехала в Тверь в 2000-м году. С 6 лет серьезно увлекался футболом, выпускник ГБУ Тверской области «Спортивная школа олимпийского резерва по футболу». Высшее образование получил в Тверском государственном университете и в РАНХ и ГС. Квалифицированный специалист по организации спортивно-массовых мероприятий. После перенесенного онкологического заболевания вернулся в спорт, ведет активную общественную деятельность, является лицом Федерального регистра доноров костного мозга.
- Артем, вы публичный человек, и при заочном знакомстве с вами в соцсетях складывается ощущение, что вы всегда куда-то далеко бежите. Когда и куда вы побежали впервые, как это началось?
- Так и есть, бег – мое естественное состояние. А на ваш вопрос могу вполне определенно ответить. Мне было 8 лет, я вернулся домой со школы, там никого не было, и я заскучал по маме. Моя мама, Надежда Викторовна, была в тот момент на работе. Это было 10 километров от дома, и я взял да и побежал к ней. И добежал. Я пробежал всю дистанцию и ни разу не остановился. Наверняка, это было не быстро. Возможно, ту скорость можно сравнить с тем, как я сейчас хожу быстрым шагом. Но мне было всего 8 лет, и я добежал! Это были мои первые 10 километров. Наверное, с тех пор «десяточка» – это моя типовая дистанция для тренировок и выступлений.
- В детстве вы серьезно увлекались спортом?
- «Увлекался спортом» – это не совсем то, о чем можно говорить в моем отношении. Футбол был основой и смыслом моего существования. Больше в моей жизни вообще ничего не было. Я сейчас думаю, что такая полная погруженность и абсолютная преданность «футбольному» образу жизни – это не совсем хорошо. В силу этого есть пробелы в образовании, кругозоре. Многое пришлось наверстывать уже в зрелом возрасте. Но тогда все было очень органично – только футбол и кумир детства Андрей Шевченко. Все!
Если мы опустим физическую форму, то самое важное, что я приобрел за годы спортивного детства – это привычка к дисциплине и воля к победе. Эти качества не только для спорта нужны, как жизнь показала.
- Однако вы решили поступать в университет.
- Ну, не надо думать, что я был глупым спортсменом из анекдотов. Когда я говорю о некоторых пробелах в эрудиции, это элемент здоровой самокритики. Знаний у меня хватило, и я поступил на тот самый факультет физической культуры ТвГУ, о котором мечтал, и успешно его окончил. Позже я получил второе высшее образование и стал заниматься тем, к чему всегда душа лежала, – организацией спортивно-массовых мероприятий.
- Вы работали и занимались общественной деятельностью?
- У меня профиль такой. Спортивно-массовые проекты сопряжены с различными благотворительными акциями. Эти форматы очень хорошо и гармонично умещаются в рамках одного мероприятия, дополняют друг друга. Когда я работал по своему профилю, то естественным образом сотрудничал с общественными организациями. А еще до своего диагноза я четыре года работал в фонде, который помогает ребятишкам с аутизмом и ДЦП.
- То есть вы изначально были предрасположены к тому, чтобы помогать людям, попавшим в беду?
- Это попытка приукрасить мою историю. Не надо заблуждаться. Я был обычным молодым балбесом, здоровым и жизнерадостным. То, что я по ходу своей работы способствовал осуществлению благотворительных проектов, не говорит о том, что я так ощущал свое предназначение в жизни. Все это было по течению, так сказать. Об этом неинтересно рассказывать. Уже потом, после болезни и выздоровления, появилась цель. Я ведь полностью переродился как личность. Все, что было со мной до болезни, это просто подготовка к настоящей жизни, которой я живу сейчас.
11 января 2019 года Артему Алискеру был поставлен диагноз – рак крови. 11 августа 2021 года, после прохождения 24-х курсов химиотерапии, Артема выписали как выздоровевшего.
- Артем, как вы узнали о своей болезни?
- До последнего ничего не предвещало. Я продолжал бегать, перед болезнью пробежал два марафона и вполне в порядке себя чувствовал. В это время я собирался выступать в триатлоне Ironman на длинную дистанцию и решил подтянуть плавание. В бассейне я обратил внимание на странное состояние – одну тренировку ноги гребут, а руки отказывают, вторую тренировку, наоборот, руки работают, а ноги нет. Это было перед Новым годом, предстояли праздничные хлопоты, и я не придал этому особого значения. А 1 января 2019 года я проснулся от того, что мне нечем было дышать. Это так обильно кровь шла носом. Кровь пошла и не останавливалась десять дней. Стало понятно, что происходит неладное, я обратился в больницу и мне поставили диагноз острый лимфобластный лейкоз. В простонародье – рак крови.
- Что вы испытали в этот момент? Шок, отчаяние?
- У меня совсем другая проблема возникла. Как сказать маме? У меня есть две старшие сестры, я у мамы младший сын. Отношение у мамы к младшему сыну вполне понятное. В общем, пять дней я набирался мужества, подбирал слова, пробовал подготовить ее к такой новости, и меня тогда больше вообще ничего не волновало. То есть вот эти все стадии, которые описаны в умных книжках – шок, гнев, депрессия, принятие и т. д., – это не мой случай. Но по факту оказалось, что мама самый сильный из всех «соучастников» моей болезни. Сильнее сестер, жены и друзей.
Весь ад, который длился 2,5 года я прошел с близкими людьми, и благодарен всем, но особенно маме. Она всегда была рядом.
- Как при образцовом, спортивном образе жизни возникает болезнь? Что называется, не пил, не курил… Что вам сказали врачи? В чем причина? Существует генетическая предрасположенность к болезни?
- Нет, генетической предрасположенности к раку не существует. У меня был острый костный лейкоз. Это моя персональная вдруг возникшая болезнь. Все, что вы назвали, – это факторы риска, которые могут увеличить вероятность заболевания, однако никто не застрахован от сбоя в ДНК. Человек – это сложнейшая система. Где, у кого и что даст сбой в защите, которая пропустит злокачественные клетки, никто не знает и никто от этого не застрахован. На этот счет есть только догадки, но не доказательства. Перед болезнью, в октябре, я пробежал марафон, а в декабре заболел. Вот так.
- После этого началась ваша борьба за жизнь?
- «Борьба за жизнь» предполагает смерть в случае проигрыша. Я не собирался проигрывать и умирать. Такой вариант мною вообще не предполагался. Я воспринял болезнь как очень неприятный и досадный перерыв в активной жизни. Фатальных настроений не было совсем. Страдания были, это да. Потому что это очень и очень больно. Изнурительно больно. И долго. Но я настроился, что выздоровление неизбежно, просто нужно пройти через боль. Психосоматику здесь невозможно переоценить.
Много людей ушло из жизни только потому, что устали бороться, опустили руки.
- Главное в соперничестве с онкологией – терпение?
- Не совсем. Терпение предполагает пассивное состояние. Конечно, терпение требует колоссальных душевных затрат, но терпения мало. Нужно быть активным, через боль, через не могу. Лечащий врач подсказал мне, что в состоянии движения циркуляция крови происходит быстрее, а значит «химия» выходит из организма интенсивнее. И я стал ходить. Довел количество шагов до 7 тысяч в день, ставил и рекорды – до 10 тысяч. Здесь еще нужно понимать, что это ведь не просто прогулки по коридору. В руках капельница, каждый шаг это – преодоление себя. Здесь, конечно, помогла закалка и воля, которую дал мне детский спорт.
- Кроме усилий пациента, какие факторы обязательны для благополучного исхода?
- Это профессионализм врачей, и с этим мне повезло, плюс нужны средства. Противостояние человека с раком стоит больших денег. Квоты государства не покрывают все расходы. Приходится деньги искать, собирать. Работают профильные фонды, открываются счета под конкретного человека, ребенка. Обычный гражданин не сможет оплатить свое лечение, даже если ему кажется, что он вполне достойно живет. Это колоссальные деньги, поверьте.
- Если есть деньги, то они решают все?
- В том то и дело, что нет. Деньги – это один из основных факторов, но не определяющий. Масса примеров, когда люди с неограниченными возможностями не смогли спасти близкого человека. Для многих больных определяющим жизнь или смерть становится наличие донорского материала. Со мной в палате лежал парень, Саид. Мы подружились. Сейчас его нет, он умер. Во всем мире для него не нашлось донора.
Донорский материал – это не 4 группы и два резус-фактора крови. У каждого из нас примерно один генетический близнец на 10.000 человек. Чтобы найти такого близнеца, должен быть солидный регистр доноров костного мозга.
Чем массивнее регистр, тем больше шансов у больных подобрать идентичный генетический материал. Я, понятным образом, стал интересоваться этой проблематикой и был просто потрясен: на сегодняшний день в Германии 9 миллионов человек занесены в регистр, как потенциальные доноры. А в России 150 тысяч. Сравнение не в нашу пользу еще и потому, что немцев в два раза меньше, чем нас. Я уже говорил, что постоянно участвовал в социально значимых проектах. Ни от чего не отказывался, брался за все, куда приглашали. На больничной койке я понял, что здесь распыляться нельзя. Нужно ставить цель и добиваться ее. Моя личная история и судьба Саида определили смысл моей жизни.
Я посвящу себя донорству, полностью сосредоточусь только на этом и сделаю все возможное, чтобы изменить ситуацию в России, – так я тогда решил.
В клинике случился знаковый момент. Девочки в регистратуре говорят:«А ты в курсе, что твой день рождения (4 февраля) – это Всемирный день борьбы против рака?» Ну все! Пазл сошелся. Когда я выписывался, то точно знал, что моя миссия – донорство.
Костный мозг – важнейший кроветворный орган человека. У больных раком крови он не работает или работает неправильно. Вылечить костный мозг нельзя, но можно заменить на донорский. Для трети пациентов с лейкозом это единственный шанс выжить. В России выполняется всего 300 таких пересадок в год при потребности в несколько тысяч. Главная причина – отсутствие выбора. Сегодня в России 150 тыс. потенциальных доноров. Это ничтожно мало. В апреле 2021 года Правительство РФ внесло в Госдуму законопроект о создании в России единого Федерального регистра доноров костного мозга.
- Чтобы выйти из клиники, нужно выздороветь. Вы хорошо помните день, когда вам сказали, что вы здоровы?
- Как такового окончательного «дня выздоровления» у меня не было. Повторюсь, у меня была установка – я ничем не болею, умирать не собираюсь, просто есть необходимость для сохранения здоровья пройти ряд неприятных процедур. Кстати, в больнице я выяснил, что мое имя в переводе с греческого означает «невредимый», так что умирать от болезни с моим именем неправильно. Поскольку все закончилось по плану, то и особой радости не было, когда мне сказали, что я здоров. Я прошел последний курс химиотерапии, меня выписали, а уже через 11 дней я вскарабкался на самую высокую гору Европы – Эльбрус. Мое восхождение стало рекордом. Я стал первым человеком в мире, который излечился от лейкемии и поднялся на вершину Эльбруса через несколько дней.
- Что вы собираетесь конкретно делать для донорства?
- 12 апреля 2022 года свершилось знаковое событие в сфере, которой я собираюсь себя посвятить. Председатель Правительства Михаил Мишустин подписал законопроект о создании Федерального регистра доноров костного мозга! А 1 мая Президент Владимир Путин утвердил соответствующий законопроект.
Так вот я с гордостью хочу сказать, мне предложили стать амбассадором Федерального регистра доноров костного мозга в Российской Федерации!
На сегодняшний день самыми серьезными компетенциями в этой сфере обладает ФГБУН «Кировский НИИ гематологии и переливания крови ФМБА России». В этом учреждении начальником отдела развития донорства трудится Наталья Малышева. Мы познакомились. Наталья Алексеевна – невероятный человек, настоящий подвижник! Я хочу помогать ей настолько, насколько это возможно, а Наталья Малышева как раз будет ведущей фигурой в Федеральном регистре доноров костного мозга. Я приглашен в команду, которая начнетсоздавать регистр практически с нуля. Сошлись два разновеликих вектора – движение государства и я – пока единственный человек, который перенес лейкемию и активно включился в процесс.
- Почему амбассадором станете вы? Как вас заметили и нашли, ведь больных с таким же диагнозом в стране несколько тысяч?
- Еще до создания официальной структуры я начал интенсивную деятельность в социальных сетях по привлечению внимания к этой проблеме. Я стал рассказывать о донорстве на своем сайте aliskerov.ru, затем появился видеоканал. Сегодня медиа устроены так, что если ты не зацепил внимание пользователя, то любая, пускай самая важная, нужная и востребованная информация утонет в потоке новостей. Я четко это уяснил, а потом меня озарило, что я по факту обладаю инструментом привлечения внимания.
Мои «пробежки» интересны людям, и, выкладывая новости об очередном достижении, я встраиваю в общий блок информацию о донорстве. Это сработало на 100 %. Я стал интересен, информация о донорстве стала доходить до людей, ее заметили, прочитали, усвоили и откликнулись.
Я не хайповщик по своей природе, но вынужден соблюдать правила XXI века, чтобы достичь своей цели.
Мы с командой воплощаем неординарные проекты – восхождение на Эльбрус, марафон 333 километра по Золотому кольцу, пересекаем Байкал бегом по льду через снег и ледяные торосы, планируем мероприятие в Непале, на Камчатке и т. д.
И все для того, чтобы через привлечение внимания информировать о донорстве. То есть мы с командой сделали большой объем работы, мой бэкграунд стал известен широкой публике. Через некоторое время стало очевидно, что я в стране пока один такой популяризатор, и меня пригласили стать амбассадором Федерального регистра. Единственным моим условием было – я не сижу в кабинете.
- Со стороны можно подумать, что вы вышли из клиники и не можете надышаться и набегаться…
- Так и есть, работа приносит удовольствие – я дышу и бегаю, чего был лишен долгих два с половиной года. Поэтому я и поставил условие в регистре, что не буду сидеть в кабинете. Все «посиделки» решено оставить там, в палате. Я ведь последний год просил судьбу дать мне возможность еще хоть раз в жизни выйти на улицу. Я вышел, и обратно в помещение зайти надолго я уже не хочу и не смогу. Когда я выписался из клиники, то сразу назначил себе пробежку.
Первая дистанция была 3 км. В первую тренировку темп был 8 минут 40 секунд за километр, сейчас – 4-30.
Не забуду первые тренировки. Кожа горит, боль страшенная. Плакал, стесняться здесь нечего. Физические страдания просто нечеловеческие, поверьте. Вот много говорят о погибших от рака, и совсем нет информации о тех, кто победил смерть, такая у нас национальная психология. Это неправильно. Помимо привлечения внимания к донорству, я стремлюсь показать, что жизнь после есть. И эта жизнь может быть лучше, чем предыдущая…
- Можно сказать, что вы совмещаете помощь людям и удовольствие для себя?
- Даже не удовольствие, а прямую пользу. В напряженном спортивном ритме я не забываю и про себя. Дело в том, что после интенсивной химиотерапии людям зачастую приходится менять суставы. Жидкость в суставах приходит в негодность после облучения. Так вот, помимо того, что я работаю для людей, я добиваюсь хорошего побочного эффекта лично для себя – восстанавливаю суставы через циркуляцию крови, выгоняю из них «плохую» жидкость. «Зачем ты бегаешь?» – спрашивают меня. И, когда я не могу пространно отвечать (а такое бывает от усталости), я говорю: «Прежде всего, это мое здоровье!»
- Что самое сложное в вашей общественной работе?
- Пробиться сквозь невежество и предрассудки. Я никого не осуждаю, сам был таким. 9 из 10 человек, когда слышат о донорстве костного мозга, сразу представляют себе страшные картины жуткой экзекуции. Например, огромная игла вонзается в плоть, потом в кость (в позвоночник, как вариант) и шприцем из тебе вытягивают биоматериал, или выпиливают кусок кости… Да чего только я не наслушался! Не будем об этом.
Моя миссия на ближайшие годы – донести до людей, что это не больно, почетно, достойно уважения и самоуважения. А процедура не отличается от забора крови из вены, когда вы сдаете кровь на биохимию. Все то же самое.
- Почему люди не знают об этом?
- Недостаток информации. Никто не пишет, не показывает, не рассказывает. Или пишут скучно, сухо. Такие сообщения сегодня не доходят до адресата. Пропаганда донорства, как добровольного участия волонтеров, не предполагает платное размещение в СМИ, а газетам и телевидению неинтересно рекламировать проект бесплатно. Нам же необходимо всего лишь наполнять информационное пространство знанием, что это не страшно и требуется сдать всего 9 миллилитров крови из вены, чтобы другой человек был спасен.
- Вы совсем не сотрудничаете со СМИ?
- Как это? Конечно, сотрудничаю! Я давал и буду давать интервью сколько потребуется, для любой районной газеты, хоть заводской малотиражки. Просто поначалу традиционные медиа игнорировали информацию от нас. Наши релизы просто заворачивали, удаляли, помечали как спам. Я собрал команду своих ребят и говорю: «Чтобы не унывать и переломить ситуацию, нужно стать сильнее, чем СМИ». И мы выполнили задачу. Когда наш сайт и группы в соцсетях стали по-настоящему популярными, то проект перестал остро нуждаться в поддержке журналистского сообщества. Сейчас проблем с прессой нет. Сегодня мы просто публикуем у себя релиз о предстоящем событии и информация автоматически становится востребованной, а средства массовой информации уже самостоятельно берут и размещают ее, даже просить не надо. Тем не менее я буду бегать, пробегу всю Россию, буду привлекать внимание и рассказывать, рассказывать, рассказывать, просвещать и просить не оставаться равнодушными. Знаете, сколько собралось журналистов на пресс-конференцию, когда я бегом пересек Байкал? Сам не знаю. Много! И я до них донес свою главную мысль – это не блажь, не самоутверждение спортсмена, это такой способ донести информацию о донорстве до миллионов людей.
- Для ваших «пробежек» нужны солидные средства? Где собираетесь бежать в ближайшей перспективе?
- Баснословные суммы не нужны, но все-таки без денег не обойтись. Бегу-то я один, но меня сопровождает команда. Поэтому перелеты, питание, проживание, экипировка, снаряжение, видео- и фотоаппаратура – все это требует вложений. Планы на будущее расписаны, впереди – Камчатка. Хочу оббежать Ключевскую сопку – самый большой действующий вулкан на территории Российской Федерации. Проект обещает быть интересным и красивым. А вообще страна у нас огромная, поле для популяризации донорства непаханое, я ведь пока единственный в своем роде пропагандист, так что еще набегаюсь. Тем более что лед тронулся, и морально стало легче, появилось воодушевление от результатов работы. Еще возьмусь написать книгу, которая будет называться, как и наш видеосериал, «На грани возможного». Книга будет о том, что я сделал за год после лейкемии.
- В каком месте тронулся лед?
- Если Вы про место, то в родной Твери – точно. В конце мая мы провели первую публичную акцию по забору крови в мобильном пункте. В Городском саду кровь сдали 120 человек! Это вообще без предварительного «прогрева» и рекламы, просто пост на моей страничке в Сети. Это не хорошо, не нормально, это круто! Это невероятный результат, это взрывной рост с нулевой точки! У девчонки-медсестры не было времени даже воды попить, такая очередь стояла. В результате, благодаря стволовым клеткам людей из этой очереди, будет спасена чья-то жизнь. Вот Саиду донора не нашлось, хотя донор мог жить с ним на одной лестничной клетке, но этот потенциальный донор банально не знал о возможности спасти соседу жизнь…
Когда благодаря нашим акциям регистр станет многомиллионным и мне скажут, что ваши усилия увенчались успехом – один человек подошел другому и спас первому жизнь, то это будет самый классный день и высшее достижение моей жизни. Я этого жду. Сейчас я чувствую, что все делаю правильно и двигаюсь в нужном направлении.
А еще я очень рад дружбе с моим земляком из Твери Дмитрием Фоминым, который поддерживает мои проекты и который помогает в развитии донорского движения во всех своих клиниках, на минуточку, это уже 12 городов! В любой «Клинике Фомина», в том числе в Твери, вы в любой день и совершенно бесплатно можете сдать кровь и попасть в регистр.
- У вас есть сожаление о потерянных годах взаперти на больничной койке?
Сожалеть не приходится. Я получил ответы на вопросы, Артем Алискеров: которых раньше не знал, да и не задавал. Вопроса «А за что мне все это было?» не стояло. Был вопрос: «Зачем это было?» И у меня есть ответ. Моя болезнь стала пропуском в иную, полную смыслов, настоящую жизнь. Я стал цельным человеком и знаю, чего хочу. Раньше ничего подобного не было, я просто наслаждался, брал, что хотел, и не понимал, что бесцельное существование – это потеря всех смыслов. Теперь моя жизнь полна ЖИЗНИ.
- А воспоминания? Не мучают кошмары пережитого?
- Я стараюсь шутить на тему болезни. Не знаю уж, насколько это будет смешно для широкой публики, возможно, это такой специфический, «корпоративный» юмор онкобольных, но я, например, могу зайти в ресторан с друзьями и сказать: «Подайте мне самого крупного рака! Он меня чуть не съел, теперь моя очередь!»
