Герман родился в городе Бийске Алтайского края. В 2017 году окончил факультет истории и права Барнаульского государственного педагогического университета. Сегодня историк-краевед, член Союза журналистов России, популяризирует культуру и творческое наследие родного края.
Герман, что повлияло на выбор профессии?
Ответить на ваш вопрос однозначно не получится, потому как профессия, я так думаю, мне была уготована самой судьбой. Сколько себя помню, в нашем доме частыми гостями были историки, писатели, художники, музыканты, библиотекари. И разговоры, конечно же, часто велись на исторические темы, в большинстве случаев по купечеству города Бийска и истории литературы Алтайского края. У меня отец писатель-краевед. Он каждый год во время отпуска ездил по историческим местам России и всегда брал меня с собой. Так мы объехали не один десяток старых городов России и прошли в них по всем музеям, в том числе и литературным, посетили огромное количество храмов дореволюционной постройки. Особенно впечатлили музеи-усадьбы Некрасова в Карабихе, Толстого в Ясной Поляне.
О квартирах-музеях писателей я уж и не говорю, это отдельная тема. Кроме того, у папы дома огромная личная библиотека – несколько тысяч книг, из которых около семисот по истории и краеведению. Наслушавшись рассказов и легенд Бориса Хатмиевича Кадикова и папы, я пристрастился к чтению книг по краеведению и биографиям. А несколько позже, уже живя в Барнауле, я твердо решил профессионально заниматься историей. Кстати, моя первая работа по краеведению – статья о Барнауле дореволюционного периода – была написана в десятом классе и опубликована в городской газете «Вечерний Барнаул». А в университете у меня была дипломная работа «Гражданская война в художественных произведениях алтайских писателей». Когда руководитель узнал тему, был удивлен – подобной темы в истории университета не было, и потому мне пришлось нелегко. Но зато как приятно было на защите – вся комиссия слилась в точку внимания!
История – дело прекрасное и многогранное, и потому объять всю историю, думаю, невозможно. А вот ты, Герман, в каком направлении работаешь?
Изначально, как я и говорил, это было купечество. Но позже я понял, что это меня полностью не затягивает. Не захватывает душу до самого дна. А делать что-либо без полной выкладки души я не могу и не хочу. Ведь давно известно, чтобы быть профессионалом в какой-либо теме, нужно любить ее всем своим существом, жить ею и в ней, и не от случая к случаю, а ежедневно, ежечасно. И я стал подумывать о завершении работы в теме краеведения. Но в это время папа предложил мне помочь ему с установкой памятной мемориальной доски писателю-фронтовику Ивану Алексеевичу Жолобову, который в годы войны руководил партизанским отрядом, а после служил в органах государственной безопасности. Личность весьма интересная и незаслуженно забытая на Алтае. Занимаясь мемориальной доской, мы отыскали с помощью директора музея могилу писателя, привели ее в достойный вид. Но самое главное, нам удалось закрыть множественные белые пятна в биографии писателя-чекиста. Вот это меня очень порадовало. Почему? Потому что Запад нас часто называет иванами, не помнящими родства. Для меня это обидно, и я думаю, несправедливо. Мы знаем свою историю не хуже их.
Следующей нашей работой стало составление справочника «Некрополь литераторов Алтая». Замысел полностью реализовался: в издании должны быть не только фотографии писателей и биобиблиографические справки, но и, самое главное, карты кладбищ с точным обозначением на них могли писателей и фотографии надгробий. Подобного издания в России я еще не встречал. Справочник необычайно ценен тем, что в нем указаны могилы почти всех писателей Алтая. Четырех мы, к сожалению, не смогли найти. Но я работаю в этом направлении. Еще он является подтверждением того, что мы помним и чтим память о достойных людях нашего государства. Кстати, в период составления «Некрополя» мы обнаружили, что многие могилы писателей-фронтовиков остались, к сожалению, без присмотра – или родственников не осталось в живых, или они теперь далеко живут от Алтайского края. Естественно, встал вопрос: как с ними быть? Выход оказался простым – я ежегодно бросаю друзьям и студентам клич «пройти тропою памяти», то есть проехать по кладбищам и почистить, подправить могилы писателей-фронтовиков.
Много таких могил?
На текущий день двенадцать. Это могилы поэтов-фронтовиков, старшего лейтенанта Алексея Сотникова, лейтенанта Ивана Фролова, Михаила Длуговского, Ивана Меликова, прозаика подполковника Ивана Жолобова, Александра Невского, Ивана Павлова и других.
Друзья, студенты откликаются?
Конечно. Одному мне такое дело не вытянуть.
Современная молодежь в большинстве радует сознанием патриотичности, целостности духа, верой в государство.
Они ездят со мной по кладбищам по родственности духа, с осознанием важности дела, так сказать, по зову сердца и, не побоюсь высокопарности, совести.
Герман, я так думаю, что твоя деятельность не ограничивается очисткой могил?
Конечно нет. Это только одна из составляющих работы по сохранению памяти. Как журналист я много работаю с архивами и другими государственными и акционерными учреждениями, в которых может храниться информация о писателях-фронтовиках. Например, в минувшем году удалось поднять на поверхность имя забытого на Алтае писателя-фронтовика Бориса Орлова. Оказалось, он родился на Алтае в селе Голубцов, затем семья переехала в Сталинск (ныне Донецк), а после войны Борис вновь вернулся на Алтай и стоял у истоков создания Алтайского отделения Союза советских писателей. В этом году мы будем проводить мероприятие в связи с его столетием со дня рождения. Как-никак, а у Бориса Орлова на Алтае было издано три книги, и как поэт он формировался именно на Алтае. Еще в его биографии есть примечательный аспект – он состоял в творческой переписке с Борисом Пастернаком. О Борисе Орлове, кстати, на основе собранного материала опубликована в текущем году хорошая статья в «Календаре знаменательных и памятных дат Алтайского края».
Также на основе собранных материалов написаны и изданы в книжной серии «Имена Алтая» очерки о таких писателях-фронтовиках, как Николай Павлов, Иван Фролов, Виктор Попов, Петр Бородкин. Очерки очень интересные, потому как написаны на основе нового, ранее неизвестного материала. Все очерки издаются с богатым фотоматериалом, что немаловажно для читателя.
У тебя, наверное, дома собрался большой архив? Где хранишь?
Да, большой, – Герман улыбается. – За годы работы в этом направлении материала накопилось очень много – на каждого писателя заведено отдельное дело. На Николая Павлова, например, оно состоит из двух папок формата А4, так как в одну не умещается. Еще, скажу вам по секрету, параллельно со сбором материала нам пришлось заняться и сбором предметов и вещей советской эпохи, чтобы при написании очерков, так сказать, знать жизнь не из книг, а соприкасаться с ней вживую.
Интересно. А что именно?
Все вещи той эпохи: настольные лампы, проигрыватели, громкоговорители, утюги, одежда, чайники, ложки, вилки, громкоговорители, телевизоры. На текущий день у нас собрано более четырехсот разных вещей советской эпохи. И, заходя вперед, скажу, что есть мысль создать небольшой музей вещей советской эпохи. До эпидемии мы с папой организовывали небольшую выставку на железной дороге – нам выделяли комнату на неделю. Так желающих посетить было очень много, вопросами заваливали.
Герман, а какие-нибудь интересные, запоминающиеся случаи из детства, из работы остались в памяти?
Конечно! Навскидку могу рассказать случай, который произошел в период учебы в кадетской школе в Бийске. Дело было в октябре в день посвящения нас в кадеты. Холод стоял жуткий. Посвящение проводилось, как и полагается, по списку. А я в списке почти последний. И пока дошла очередь до меня, промерз капитально, зуб на зуб не попадает, потряхивает. И вот меня вызывают, в руки папку с присягой, а у меня руки ходуном, слово произнести не могу. Не присяга получилась, а цирковой номер!
Из взрослой жизни такой случай. Когда мы нашли могилу Николая Павлова, то она была заросшей кленами и другими кустарниками. Естественно, что мы почистили в оградке – вырубили, выпилили, выкопали. Но когда это делали, то не обратили внимания на такие моменты: то топорик из рук вылетит, то ножовку пережмет, то вдруг веткой хлестнет. Тем не менее почистили. Недели через две-три – контрольный заход. Около часа по кладбищу кружили – не можем найти могилу Павлова. Вот вроде бы здесь должна быть, а нету. И тут все моменты, произошедшие в период чистки могилы, вспомнились. Папа тогда обращается к покойному: «Николай Васильевич, ты, наверное, обиделся на нас, что мы все деревья у тебя вырубили, и не хочешь нас видеть? Прости, пожалуйста, мы же хотели, как лучше, чтобы у тебя чисто было, чтобы люди издалека видели твое надгробие». Я поворачиваю голову и – вот она, могила Павлова! Ну как это назвать?
Какие планы на будущее, Герман?
Двигаться вперед, к новым вершинам! Расширять деятельность и вовлекать в нее молодых людей. Поле деятельности в собирании и сохранении как имен, так и дел огромное.
Что бы ты хотел пожелать сверстникам и идущим следом поколениям?
Многое чего…
Но главное, конечно же, любить родину, знать и помнить историю родины, своего народа. Русичи – сильная нация, и наша задача – подтверждать это не только словами, но и делом.
