Самое главное, что привили ему старообрядцы, – это культ традиционной семьи, уважение к старшим. Слова отца и дедушки, бабушки – это закон. Иван удивляется:
Что сейчас Запад пытается сделать? Разрушить семьи. У нас все традиционно было, мужчина должен быть мужчиной. Не зря говорится: “Ах ты, матушка-Сибирь, необъятна, велика, что жених – то богатырь!”.
Отслужить в армии для него было обязательным делом. Глядя на ребят, вернувшихся со службы, думал: «Тоже хочу ходить в такой же красивой дембельской форме и чтобы на меня девчонки смотрели». Но если без шуток, то Иван считает, что настоящий мужчина должен пройти все жизненные этапы. Не принято было надеяться на маму и папу.
Он забрал документы из института и 13 декабря 1989 года был призван в Советскую Армию. Попал в Ростов-на-Дону (Северо-Кавказский военный округ). Часть закрытая, в ней готовили шифровальщиков-радистов для всех родов советских войск. Помнит, как курсантов, которые не успевали по боевой и политической подготовке, пугали: будешь плохо усваивать, поедешь в Забайкалье. Они с ребятами-земляками думали: почему их родным краем пугают? После армии пошел в ОМОН. Он так хотел. Так и сделал.
У ОМОНа было много чеченских командировок. Когда был командиром, ни одного бойца не потерял. Самое трудное для него – это посмотреть в глаза родителям, которые доверили тебе здорового сына.
А больше всего ему памятна аргунская командировка в августе 1996 года (прим. – речь идет о первой чеченской войне):
В первый же день потери понесли. Когда объявили перемирие, боевиков увидел: их тысячи, окопы роют. Нас – 300–400 человек общая группировка. И задача у бойцов ОМОНа была проскочить на Аргунский мост, где наши ребята отрезаны. А самое главное, в момент перемирия – если мы первые его нарушим – обвинят, что мы сорвали мораторий. Перед нами ребята пытались провезти воду – по ним сразу гранатомет прошелся. И вот мы на БТР едем, выскакиваем на повороте – а тут они роют окоп. Пока мимо ехали – это показалось вечностью… Перемирие они нарушали сплошь и рядом. А нам под страхом трибунала нельзя. Но ребят мы тогда вытащили, и погибших не было – только раненые. Мы их несем, а по нам – очередь. Но всех спасли, слава Богу. Своих не бросаем – это золотой принцип.
Ребята всегда помогали местным, и у гражданского населения отношение к ним было хорошее. Иван убежден, что если бы мародерили, не было бы такого:
Врачи бесплатно оказывали медицинскую помощь жителям: они детей несли, стариков приводили. Школы, которые раньше были боевиками заняты и заминированы, мы с сапером вдвоем разминировали, чтобы дети учиться могли. А мы оказались живее всех живых. Наверное, ангел-хранитель был.
Сейчас, во время специальной военной операции, рождаются новые герои. Смотрит Иван на этих мальчишек, в их глаза, в которых ни доли сомнения в решениях нашего Верховного главнокомандующего, и гордость его берет, что у нас такое поколение подросло. Сын у меня капитан Росгвардии, 1994 года рождения, тоже выполнял задачи на южном направлении СВО. Приехал в Брянск на несколько дней. Говорит:
Папа, ни шагу назад, а если шаг назад – то только для разбега.
Как отец, Иван переживает, но как командир – гордится тем, что все народы России сплотились вместе:
А ведь независимо от разреза глаз, цвета кожи для наших врагов мы все русские. И любить свою родину надо так, чтобы этой любви враги боялись.
