Рио-Рита

Людмила Васильевна, в чем заключаются ваша миссия и задачи клуба, который вы создали?

К сожалению, даже счастливые пары не умирают в один день. Такое бывает только в сказках. Самое страшное, что может случиться с человеком, это одиночество на старости лет, одиночество среди людей. Многие считают, что жизнь матери-одиночки очень тяжела в наше время. Согласна с этим. Но у такой жизни есть глубокий смысл, о котором мамочка зачастую не успевает задуматься. Вся ее энергия направлена на самое главное в жизни каждого человека – на ребенка, на его и свое будущее вместе с ним. Совсем другое дело – одинокая бабушка. Дети выросли и заняты своими детьми, мужа не стало, и у очень многих талантливых и жизнерадостных людей начинается существование в беспросветной тоске от нескончаемой цепи одних и тех же однообразных действий, когда годы сливаются в один день. Это неправильно, так быть не должно. Вырвать стариков из вынужденного затворничества – вот моя личная миссия и задача клуба.

Откуда такая энергия?  

От папы с мамой… Я родилась в Иркутске 9 декабря 1944 года. В день моего рождения стоял лютый даже по сибирским меркам мороз – минус 50. Акушерка ругала маму: «Куда ты собралась рожать в такой холод?!» Да и условия те еще. Идет страшная война, в палате только железная кровать и матрац. Может, сибирский мороз дал мне закалку на всю жизнь? Хотя я, конечно, совсем не помню Иркутск. Я там только родилась. 

Ваши родители – сибиряки? Кем они были?

Совсем нет. Мама – беженка из Дебальцево, устроилась работать в эвакогоспиталь медсестрой. Сколько прошло бойцов через ее руки, и сама не могла сказать. Сотни… Но поступил мой папа, и она влюбилась с первого взгляда. Бывает же такое! Папу тяжело ранило под Демьянском, и по системе эвакогоспиталей его донесло до Иркутска. И мама, и папа оказались в одной точке страны совершенно случайно, силою неисчислимых обстоятельств военных лет. 

Я – настоящий ребенок войны, дитя раненого красноармейца и медицинской сестры. 

И я постоянно размышляю над этим. Получается, что я появилась на свет в результате ужасных событий в истории, но моя жизнь уникальна, и я не могу ее разбазарить попусту, нужно постоянно делать что-то важное, полезное. Так что жить еще надо и жить, жить и работать. С этой мыслью просыпаюсь и ложусь.   

Как вы оказались в Новгороде?

После излечения папу не отправили на фронт, а оставили служить на востоке страны в штабе группы войск, которая удерживала Японию от нападения на СССР. В штабе Малиновского он закончил воевать после разгрома Квантунской армии осенью 1945 года. Его последняя медаль – «За победу над Японией». После демобилизации они с мамой решили ехать к нему на родину, в новгородскую деревню. 

Медаль «За победу над Японией» знаменовала собой победу советских войск над Квантунской армией. Медаль за участие в боевых действиях была учреждена Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 сентября 1945 года.

Для высокой комиссии художники М. Лукина и А. Кузнецов подготовили каждый по два проекта медали. У М. Лукиной на одном проекте на медали был изображен правый профиль Иосифа Сталина с надписью «За победу над Японией» и лавровой ветвью. На другом проекте был размещен его левый профиль также с лавровой ветвью, окруженный снизу той же надписью, а сверху двумя лавровыми ветвями, между которыми была помещена пятиконечная звезда. А. Кузнецов изобразил левый профиль Сталина, причем на первом проекте – без фуражки, а на втором – в фуражке. На обороте – надпись «За победу над Японией 1945», над которой также был размещен символ Победы – пятиконечная звезда.

В итоге наградной комиссией был принят с небольшими изменениями первый проект М. Лукиной с правым профилем Иосифа Сталина «на восток». На обратной стороне медали разместилась дата 3 сентября.

Ваше детство прошло в деревне?

Да, я деревенская девчонка. Первые воспоминания – Окуловский район, деревня Высокий Остров. Бабушка с дедушкой пережили немецкую оккупацию. Мы с родителями поехали к ним. Дед служил в местной церкви. Он был простым священником, обычным, сельским батюшкой, который окормлял паству, крестил младенцев и отпевал усопших. Он всегда брал меня с собой, когда обходил дворы на престольные праздники. Деревенские его любили, я это чувствовала. На селе детей приобщают к труду сызмальства. Я все умею – сено косить, стога ставить, корову доить… Все, чем тогда занимались колхозники, я знаю и все могу. 

А как деревенская девчонка оказалась в городе? 

В 5-м классе мою школу закрыли, потому что я осталась одна. Война выбила народ, не осталось людей в селах. Чтобы доучиться, мне пришлось перебираться к родному дяде на станцию Окулово. То есть без мамы и папы, почти самостоятельная была уже с 11 лет. После окончания семилетки я поступила в Ленинградский техникум железнодорожного транспорта. Это особая веха, еще один счастливый случай, который определил жизнь до сегодняшнего дня. За пять лет учебы Ленинград дал мне все, что во мне есть хорошего. Театры и музеи, выставки и концерты, вокально-инструментальный кружок, занятия оперой, опереттой…

Культурный код Ленинграда я впитала как губка. Впитала и приняла. У меня были неплохие природные данные – я с малолетства хорошо пела и танцевала. Это заметили в техникуме, меня пригласили в коллектив художественной самодеятельности, где я оказалась в полной гармонии с собой. Замечательные преподаватели развили то, что мне дала природа, и довели почти до профессионального уровня. Достаточно сказать, что вокал к нам приезжала преподавать настоящая оперная певица. Тогда я поняла, что не могу не петь, и художественная самодеятельность захватила меня и не отпускает по сей день. Это все Питер. Я до сих пор пропитана и живу тем, что дали мне годы обучения в Ленинграде. 

Почему тогда вы вновь оказались на Новгородчине? 

Техникум я окончила с отличием, поэтому распределения у меня не было. Я сама выбирала – куда ехать работать и, конечно, поехала к маме с папой, потому что мне тогда было всего 18 лет – ребенок по нынешним меркам. Родители уже жили в Новгороде. К тому времени их туда направили организовывать первый дом престарелых. Так я попала жить в областной центр и сначала стала работать дежурной по станции, а затем начальником контейнерной площадки. 

Родители занимались домом престарелых? Значит, вы уже тогда узнали о специфике, которой заняты сегодня?

Не совсем так. Родителей ведь не просто отправили создавать дом престарелых. Опыт подобной работы у них имелся. В нашей деревне было местечко, в котором был организован приют для инвалидов войны. Тогда было очень много изувеченных людей – без рук, без ног, на тележках с подшипниками вместо колес. Многих не ждали в таком виде дома, кто-то сам не хотел становиться обузой семье или попросту не смог найти в себе силы появиться изуродованным перед молодой и красивой женой. Их нельзя судить за это. 

Война калечила не только тела, но и души. 

Мозги после окопного ада у многих были набекрень. В общем, особенный это был контингент в нашем приюте. «Обрубки» – так обидно называли их некоторые мерзавцы. Тогда еще не было такого почета и уважения к ветеранам, как в поздние годы советской власти и теперь. Все потому, что в 60-е годы буквально все мужики вокруг были ветеранами, орденоносцами, ранеными, контуженными. В общем, это было в порядке вещей. Вся страна ведь воевала. Так вот, родители работали в этом приюте, и я уже тогда находила общий язык и понимала людей с искореженной судьбой. Потому естественное желание помогать нуждающимся появилось еще тогда.

Как часто вы общались с инвалидами войны?

Ежедневно. У молодых, здоровых и красивых людей есть непреодолимый инстинкт отводить взгляд от немощных и калек. Это некий пещерный страх перед инвалидами, просто в этом не принято признаваться. Наверное, здесь что-то очень архаичное, из первобытных представлений. Возможно, в подсознании человек боится накликать на себя такую же беду. Мол, засмотришься и сам покалечишься. У меня такого никогда не было. Выросла вокруг изувеченных, с ограниченными возможностями и всегда видела в них прежде всего людей, а потом уже инвалидов. Так сложилось. Я вообще не замечаю в человеке ущербности, если у него не хватает какой-то части тела. 

Инвалиды для меня просто люди, которым сложно сделать то, что здоровым дается между прочим, само собой. Только искреннее сострадание было у меня к этим фронтовикам. Сострадание и уважение… К старикам и старухам я испытываю схожие чувства.

И как вы участвовали в организации дома престарелых? История появления таких домов неизвестна.   

Организацией занималась не я, а родители. Это уже позже судьба привела меня туда, где я была нужна. Но я всегда была рядом, понимала проблематику. В середине 1960-х годов, через 20 лет после окончания войны, стали стареть вдовы солдат, не вернувшихся с войны. Среди этой категории женщин было очень много совершенно одиноких. Мы сегодня много говорим о подвиге советских бойцов и совсем не вспоминаем о судьбе миллионов женщин, которые пережили войну в оккупации или в тылу. Речь сейчас не о подвиге тружениц, которые заменили мужчин в поле и у станка. Об этом говорят и пишут. Я о личном духовном подвиге вдов. 

Представьте, получила женщина похоронку на мужа, а через год – на сына, а еще через месяц – на второго сына. Ей в победном 1945 году было 45 лет, например. Молодая еще женщина, а жизнь закончилась. 

Мужа не найти – холостяков после Великой Отечественной не было как явления. Да и некогда – страну поднимать надо. Живет памятью о близких, надрывается на работе, восстанавливает порушенное фашистами. Проходят годы, и в 1965-м ей 65 лет. Она больная, одинокая, не может ухаживать за собой. Таких по стране были десятки тысяч, и наша область не исключение. Вот для них-то и были организованы первые дома престарелых. Одиноких старух собирали по всей области из деревень и свозили в Новгород под опеку государства.  

Все происходило на моих глазах. Хорошо помню очередь из печальных старушек с палочками, узелками. В 1964 году их свезли со всей области доживать, и они стоят в очереди на оформление. Тихо, безропотно стоят. А я на них смотрю и плачу. И до сих пор слезы наворачиваются, хотя прошло почти 60 лет после того дня, а они перед глазами так и стоят. А тогда нахлынула пронзительная душевная боль за них, и я полюбила этих старух. Сначала из жалости, а потом через осознанное уважение к их мудрости, святости и тихому личному подвигу.

Несчастные, святые женщины, ровесницы XX века. Они пережили две революции и Гражданскую войну, коллективизацию и индустриализацию, войну и оккупацию, потерю на фронте любимых, родных и близких, надсадный труд по восстановлению народного хозяйства и вот дожили до этой очереди в дом престарелых. «Судьба России» – вот что такое была эта очередь. Сыну проще погибнуть в бою, чем его матери плакать над  похоронкой 30 лет после смерти героя. Я в этом почти уверена. И понимание патриотизма у меня четкое. Для кого-то любовь к родине – это любовь к ее победам, славе и величию, а для меня это отношение к старикам, которые вытащили на своих плечах все тяготы двадцатого столетия. Патриотизм, любовь к родине – это забота о тех, кто подарил нам жизнь и передал страну. 

Глядя на ту скорбную очередь, я впервые испытала непреодолимое желание обогреть старушек, передать свое тепло, дать возможность почувствовать нужность, востребованность. Потом так и жила. Все свободное от работы и детей время посвящала одиноким старикам. 

А как ваша трудовая судьба сложилась далее?

Да, жизнь шла своим чередом. Работаю я на железной дороге, и вроде все хорошо. Профессия почетная, я начальница, коллектив прекрасный, но понимаю, что не мое. Меня безудержно тянет петь и танцевать. Это так работал культурный вирус, которым я была заражена за годы учебы в Ленинграде. Выход для меня был тогда один – художественная самодеятельность. И я как в омут с головой кинулась туда. В самодеятельности меня заметили специалисты из Дома народного творчества и пригласили на работу. Я согласилась, бросила железную дорогу и оказалась там, где душа и требовала. 

Чем приходилась заниматься?

В Доме народного творчества я работала методистом по фольклору. Мы ездили по новгородским деревням, записывали песни, частушки, обычаи. Затем издавали сборники. Это просто потрясающая, удивительная, интересная работа! Невероятные поездки, незабываемые встречи. Отгадайте, кто был для нас основным источником вдохновения? Правильно, деревенские старухи! Мы выезжали в экспедицию на два месяца. На селе общались с бабулями – носителями традиционной русской культуры. В качестве благодарности за прием выступали перед ними с концертами. Экспедиция работала с замечательными «старорежимными» старухами, которые хорошо помнили царскую Россию, деревенский быт, культуру и традиции. Хорошо, что успели застать их и записать за ними. Сейчас кладезь таких знаний иссяк. 

А как же художественная самодеятельность и личная жизнь?

Куда ж без нее? Все параллельно. Творчество я не оставляла ни на один день. Разве только с перерывами на роддом. В этот период я стала известной исполнительницей, меня ценил Виктор Сергеевич Никитин – основатель легендарного  ансамбля «Садко». Я даже выступала с этим коллективом. Пока позволяло время, ездила на фестивали. На Всесоюзном конкурсе массовиков завоевала первое Гран-при. Вышла замуж. Отец моих детей – грузин, православный человек, что было важно для моих родственников, ведь дед наш – православный батюшка. От него у меня и фамилия не типичная для наших мест. У нас трое детей – две девочки и сын. Семья постоянно растет. Сейчас у меня семь внуков и правнучка. Есть кому воды подать.

Когда с тремя детьми ездить в экспедиции и гастролировать стало невозможно, я устроилась в дом престарелых на ставку заведующей клубом. С тех пор стала заниматься стариками не только в свободное время, но и на работе. 

Как ваши близкие относились к вашей работе и общественной деятельности? 

Родители всегда одобряли, семья поддерживала и помогала. Сын и сейчас каждый раз интересуется: как там твои бабки? Это он с любовью и уважением говорит, мы с ним смеемся. А вообще, он серьезно помогает мне словом и делом. Даже оплачивает многое. Все ведь денег требует… Младшая дочка активно участвовала во всех моих проектах советником и переводчиком с иностранных языков. Сейчас мой главный помощник – внучка Полина. Она редактор моей странички в интернете и главный цензор.

Самое большое восхищение в жизни Людмилы Колабая вызывает ее общественная деятельность. Не за деньги, а потому что не может по-другому. В 2000 году Людмила Васильевна вышла на пенсию, а поскольку младшая дочка еще училась в 11-м классе, то денег постоянно не хватало, и она пошла в ДК им. Васильева работать вахтером. Мимо вахты, где дежурила Колабая, ежедневно проходили десятки пожилых людей. Они шли в отдел соцзащиты населения. В соцзащиту приходят люди обездоленные, обманутые, обиженные властями и людьми. Почему-то многие стали жаловаться вахтеру, изливать душу. Колабая молча слушать не стала, решила всем помогать. 

Этот поток людей невозможно было не заметить. Я поняла, что должна их поддержать. Спасибо руководству городского центра культуры и досуга имени Васильева. Нам  разрешили бесплатно в дневное время, когда в ДК никого нет, посиделки для пенсионеров города. Затею поддержали городской совет ветеранов и городской совет женщин. Инструментом стала поддержка творческих объединений. Тогда были хоры, маленькие клубы по интересам. Из них я сложила пазл общего для всех клуба, и мы стали помогать. Чиновники очень многим отказывают по формальным признакам. А мы чаю попьем, поговорим, обсудим, придумаем, как исправить ситуацию. На эти неформальные встречи мы стали приглашать специалистов, которые могут дать совет, проконсультировать. Затем мы начали искать спонсоров для помощи в решении совсем уж безнадежных проблем. Потом стали находить людям помощников, волонтеров, выходить на депутатов, через них на политические партии, общественные объединения.

Так и начали. Сначала 10, 15, потом 40 человек. Затем четыре раза в месяц стали собираться по 200 человек, иногда и 350. После обсуждения проблем и поиска путей решения – концерт. Каждый раз это новая программа, новая тусовка. Самое главное здесь, что женщина сделала макияж, нарядилась, вышла из дома. Для многих это забытое состояние. Многие говорят: «У меня шкаф с нарядами до потолка, а надеть некуда, хотела раздать или выкинуть». Теперь они каждую среду прикидывают, как покруче выглядеть, модно и со вкусом. Первый раз приходит она с палочкой, садится в сторонке, смотрит тихонько. А в следующую среду уже разодетая фифа, прячет палочку за угол, плечами водит, пританцовывает. Это же дорогого стоит! Потом втягивается женщина в нашу орбиту, вышивать начинает или участвует в хоре. Все, главная цель достигнута, вернули женщину к жизни. Вот так и родился клуб, который мы назвали «Моя судьба». 

Что в повседневной деятельности клуба самое важное?

Трудно сказать. Скорее, это два равноценных направления – любого рода помощь пожилым гражданам и развитие их творческого потенциала. Хотя, конечно, со стороны творчество – самая заметная часть нашей деятельности. Но все-таки мы многим оказываем реальную помощь. 

Расскажите, чем кроме консультаций занимается ваш клуб.

Мы громко заявили о себе нашими народными коллективами, нас даже приглашали в Швецию обменяться опытом. Там люди долго живут. Очень много стариков, есть чему поучиться. Так в Новгороде появилась  скандинавская ходьба с палками. Мы начали развивать этот вид спорта для пенсионеров. А еще мы подсмотрели там танцы для наших женщин и переняли их. В чем специфика? Традиционных пар нет. Мужиков ведь старых взять негде – рано умирают. Поэтому появились «линейные танцы» – четыре бабульки в ряд по четыре шеренги. Шестнадцать танцующих бабушек получается. Очень здорово смотрится! 

Мы не только пляшем и поем, мы еще и учим пожилых жить в современном мире. Нашими стараниями в ДК, где мы базируемся, поставили первый в городе банкомат. Мы учили бабулек пользоваться карточками. Ведь их боялись сначала. Интернет среди старшего поколения тоже мы внедряли.

Изначально членов клуба пришлось обучать компьютерной грамоте на огромном экране в ДК. Сейчас все проще, конечно. 

Кроме того, под нашим началом собираются ветеранские организации заводов, которых давно нет. Вы бы видели встречи коллег по цеху, которые отработали вместе по 20 лет и не виделись после этого тоже лет 20–30. Здесь все – и слезы, и радость, и смех. А главное, они начинают созваниваться, общаться, встречаться, начинают выходить из дома. 

Со временем родилось еще одно направление деятельности. За чаем стали выяснять, кто и что умеет делать своими руками и можно ли из этого собрать выставку. Оказалось, что да. Картины, ковры, вязаные вещи, фотографии, столярные изделия и многое другое. Когда я разговариваю с пожилым человеком, то стараюсь разглядеть изюминку, зачатки творческого начала. Развить, показать талант, заразить его даром других людей. У нас занимаются удивительные женщины. Настоящие рукодельницы. Им кажется, что ничего особенного они не умеют и даже стесняются афишировать свои занятия, но мы их уговариваем показать. И оказывается, что это всем интересно. Доходим до мастер-классов с человеком, который стеснялся поделиться плодами своего творчества, а оказалось, что его увлечение достойно персональной выставки. 

Рукодельницы наши не просто хвастаются своими произведениями, они стали проводить мастер-классы, на их базе организовались кружки. Это отдушина для стариков. Кружки сегодня имеют свои странички в социальных сетях, связываются с другими регионами. Создание целой сети кружков народного творчества – это лично моя заслуга. Этим я горжусь. Оказалось, что эта работа оказалась важнее, чем моя любимая художественная самодеятельность, потому что вовлекает в общение больше людей, чем только песенное и танцевальное творчество. 

Пришлось бросить выступать?

Что вы! Только развивать! У нас сложилось несколько гастрольных коллективов, которые с успехом выступают. Участникам ансамблей все время хочется выезжать на концерты в новые места. А там телевидение, интервью… Вот это жизнь! Из таких гастролей развилась идея социального туризма – очень успешное и востребованное направление нашей деятельности. Здесь нас поддержала администрация области, и мы получили грант на развитие социального туризма – проект «Забывать нельзя, пока мы живы. Патриотизм вчера, сегодня, завтра». 

Как это происходит?  

Если просто, то путешествуем по районам, знакомимся с историей области. Хотя все люди пожилые и история прошла перед их глазами, они узнают много нового. 

Когда бабушка, которой за 80, говорит: «Я такая счастливая, я так много нового узнала», – то нет сомнений, что мы делаем правильное дело. 

Предварительно договариваемся с местным ДК о приглашении к нам на творческую встречу пожилых людей. Проводим мастер-класс, затем танцуем и поем. Всем очень нравится. После нашего отъезда зрители на базе районного ДК организовывают свое творческое объединение. Мы уже в десяти районах сделали франшизу. 

В этой работе очень важно то, что мы берем в путешествие старших школьников в качестве волонтеров для малоподвижных экскурсантов. Что такое патриотизм? Вчера это мы, дети войны, сегодня – вы, те, кто общается и учится у нас. А завтра это ваши дети, воспитанные уже вами. Все поколения должны жить вместе и общаться, а не закрываться друг от друга в своих мирках. 

Почему вы не включаете молодежь в свои коллективы?

Как это? Включаем по мере возможности. Это у нас времени полно, а им ведь учиться надо и спортом заниматься, поэтому репетируем с ними в свободное время. Меня за душу берет танцевальный номер на мотив популярной песни 1930-х годов «Рио-Рита». Ребята-выпускники танцуют с бабульками лет на 60 их старше. Очень трогательно и красиво. Без слез умиления смотреть невозможно. В такие моменты понимаешь, что связь между нашими поколениями существует, и ее не разорвать. 

Сколько человек сегодня занимается в вашем клубе и его «филиалах»? Как часто они приходят на встречи? Существует ли их усредненный портрет? 

Никто специально не считал, но в орбите нашего движения несколько тысяч человек точно. Что касается портрета члена клуба, то портрет этот женский. А дальше уже нюансы. Самым старшим участницам – за 90. Самым молодым – 55 лет. Инвалиды еще младше. Все бывают по-разному, но большинство приходят регулярно. Тем, кому трудно добираться, организовываем транспорт. Делаем так, чтобы человеку было в радость, чтобы он еще захотел прийти.

Людмила Васильевна, какие у вас планы на ближайшее время?

Клуб «Моя судьба» работает автономно. У всех кружков народного творчества и в самодеятельных коллективах появились свои руководители. От меня требуется только координация. Поэтому появилось время заняться своим микрорайоном. Я возглавляю первичную ветеранскую организацию Деревяницкого района. Казалось бы, городская окраина. Но у нас есть что показать гостям. Во-первых, Деревяницкий монастырь, который известен с 1335 года. В настоящее время он пребывает в плачевном состоянии. Хочу добиться, чтобы у древней обители появился настоящий хозяин, который приведет в порядок памятник архитектуры. 

Прямо под моими окнами раскинулся усадебный парк «Онег» новгородского имения семьи Рахманиновых, где вырос русский гений Сергей Рахманинов. Хочу, чтобы за парком стали ухаживать соответствующим образом, и он приобрел бы изначальные очертания XIX века. Это потенциальные точки туристической привлекательности и внимания новгородцев. На этой основе можно завязать дружбу с молодежью района.  

И наконец, новгородский речной порт. Сейчас объект заброшен, и смотреть на это невыносимо. Нужно что-то придумать. Есть мысли сделать в порту общественное пространство. Начать можно с музея порта или с музея водников/речников – с древнейших времен и по наши дни. А уже вокруг музея можно будет сделать культурную площадку – выставки под открытым небом, вернисажи. Буду советоваться с умными, креативными людьми, а потом реализовывать задуманное. Это громадные планы, поэтому дальше не загадываю. 

Творчество не оставите?

О чем вы говорите! Видели бы вы нашу «Рио-Риту», то сами бы остались с нами навсегда.